Линейный корабль "Ингерманланд"

Вариант I

лист 1 (734K) лист 2 (268K) лист 3 (221K) лист 4 (242K)
Источник чертежей: ЦМК ДОСААФ СССР

Вариант II

лист 1 (632K) лист 2 (419K) лист 3 (668K) лист 4 (382K)
лист 5 (411K) лист 6 (601K) лист 7 (436K) лист 8 (447K)

Часть 1 "Ингерманланд" - флагманский корабль Петра I
Часть 2 Каким был петровский корабль "Ингерманланд"?

Корабль заложен 30 октября 1712 года на Адмиралтействе в Петербурге. 1 мая 1715 года был спущен на воду и вскоре введен в состав Балтийского корабельного флота. Представлял собой тип трехмачтового двухпалубного линейного корабля, вооруженного 64 орудиями калибром 6 и 12 фунтов, длиной 46, шириной 12,8 и осадкой около 5,6 метров. Назван в честь исконно русских земель, расположенных в устье Невы и отвоеванных у иноземных захватчиков в 1703 году.
Это был двухпалубный трехмачтовый корабль. Петр сам разработал проект и выполнил чертежи. Строительством руководил корабельный мастер Ричард Козенц под тщательным наблюдением Петра.
По конструкции, вооружению, архитектуре Ингерманланд — один из лучших кораблей начала XVIII в. При проектировании Ингерманланда (например, при обеспечении прочности корпуса) были приняты новые технические решения, к которым кораблестроители развитых морских стран пришли значительно позже.
После вступления в строй "Ингерманланд" в течение нескольких лет был флагманским кораблем Петра 1 на Балтийском море. В августе 1716 года Петр, держа свой штандарт на мачте "Ингерманланда", принял командование объединенными силами русско-датско-англо-голландского флота в составе 70 линейный кораблей и большого количества более мелких судов, совершивших в поисках шведского флота совместное плавание от Копенгагена до острова Борнхольм и обратно.
В память об этом Петр 1 приказал сохранить "Ингерманланд" для потомства, однако в 1735 году корабль, находясь на вечной стоянке в Кронштадте, затонул, а в следующем году за невозможностью восстановления был разобран.
Проект Ингерманланда был настолько удачным, что корабли этого типа с небольшими усовершенствованиями строили в России еще на протяжении многих лет (всего было построено около 60 кораблей).

"ИНГЕРМАНЛАНД" - ФЛАГМАНСКИЙ КОРАБЛЬ ПЕТРА I

Создавая регулярный военный флот, Петр I делал упор вначале на постройку фрегатов как основного ядра корабельного состава. Следующим этапом явилось строительство кораблей для боя в линии, которые впоследствии получили название линейных кораблей [1]. Только они могли сыграть решающую роль в генеральной баталии с сильным шведским флотом и, наконец, покончить с его многовековым владычеством на Балтийском море.
Спущенная на воду в 1712 г. со стапелей Петербургского адмиралтейства «Полтава» оказалась, по сути дела, первым из русских линейных кораблей на Балтике, которые по классификации того времени, принятой в западных странах в начале XVIII в., могли быть отнесены к кораблям IV ранга. Однако ее огневую мощь (54 орудия) признали недостаточной, что повлекло за собой решение строить в последующем 64-пушечные корабли. Такой тип, как показала практика, наиболее подходил для формирования ядра линейного флота. Уже значительно позднее (в 1788 г.) бывший директор Морского кадетского корпуса Г. Г. Кушелев писал: «Сии корабли полагаются в число хороших военных кораблей; управлять ими способно: к военному действию, требующему поспешности, и к дальним походам весьма удобны. Они для службы выгодны, и могут с 80- и 74-пушечными кораблями составлять флот, соединяющий силу с легкостью» [2].
К кораблям этого ранга и относился 64-пушечный «Ингерманланд» петровской эпохи. Описание его отличительных особенностей и воссоздание внешнего вида сделаны авторами статьи на основе изучения большой исследовательской работы выдающегося строителя русских парусных линейных кораблей Александра Андреевича Попова. Свои соображения и расчеты Попов изложил в 1835 г. в «Записках Ученого комитета Главного морского штаба». К этим «Запискам» был приложен чертеж реконструкции «Ингерманланда» и его декора, сделанный Александром Андреевичем, вероятнее всего, по подлинным материалам петровской эпохи. А. А. Попов получил задание от Ученого комитета Главного морского штаба реконструировать именно петровский «Ингерманланд», о чем и говорится в его статье [3]. Цель этой работы состояла в том, чтобы ознакомить военно-морскую общественность с выдающимся достижением кораблестроения петровской эпохи. Бесспорно, в тридцатые годы XIX в. такому историческому исследованию придавалось большое значение, так как парусный флот находился тогда в самом расцвете и имел много общего с петровским. Интерес к исследованиям Попова был велик еще и потому, что достоверного изображения первого «Ингерманланда» - флагманского корабля русского флота - и его модели к тому времени уже не сохранилось; реконструированный Александром Андреевичем чертеж и сделанные описания давали полное представление об этом замечательном корабле. Говоря о точности этой работы, следует заметить, что А. А. Попова, самого строившего линейные парусные корабли, отделяло от эпохи Петра I немногим более 100 лет, а нас - 250 с лишним. Естественно, что ему было значительно легче безошибочнее разобраться во всех тонкостях искусства петровских мастеров-корабелов, чем нам.

Рис. 1. Проекция теоретического чертежа (корпус) «Ингерманланда».
(с чертежа А. А. Попова)

В статье А. А. Попова [3] и труде выдающегося историка русского флота Ф. Ф. Веселаго [1] приводятся соответственно такие размерения «Ингерманланда»: длина по гондеку (нижняя палуба) 155 футов, ширина (без обшивки) 41 фут 10 дюймов, глубина трюма от киля до гондека 19 футов 8 дюймов; длина 151 фут, ширина 42 фута, глубина трюма 18 футов 3 дюйма. Однако такое расхождение не может служить доказательством того, что речь идет о двух разных кораблях: во-первых, оба исследователя не оговаривают, какие это футы, английские или голландские; и, во-вторых, какая применена методика исчисления измерений, что также немаловажно. Веселаго сам подтверждает, что основные размерения судов в его «Списке» [1] приведены вперемешку - то в одних, то других футах1 в зависимости от того, какой мастер (голландский или английский) строил то или иное судно и какие данные давал для официального отчета. Кроме того, Попов указывает длину по гондеку, а Веселаго берет ее безотносительно. Следует также иметь в виду, что разница в длине в несколько футов для деревянного парусного корабля практически несущественна.
Вполне возможно допустить, что, когда реконструировались чертежи «Ингерманланда», многие архивные материалы XVIII в. еще не были изучены в достаточной степени, и Александр Андреевич чего-то не учел. Однако в более поздней работе [4] Веселаго подробно излагает результаты исследования Попова по «Ингерманланду», не подвергая их сомнению, и характеризует его как «одного из лучших корабельных инженеров прошедшего царствования, отличного знатока теории и практики кораблестроения». И здесь Веселаго приводит отличные от Попова размерения корпуса «Ингерманланда», но это также не вызывает у маститого историка сомнений в подлинности реконструированных чертежей.

Рис. 2. Наложение линии шпангоутов с копии чертежа «Ингерманланда» (штриховые линии) на проекцию подлинного теоретического чертежа 66-пушечного корабля постройки 1743 г.

При первом взгляде на чертежах Попова якобы недостаточное для петровского 64-пушечного «Ингерманланда» количество орудийных портов: по 12 на гондеке и опердеке (верхняя палуба), семь на шканцах -всего 31, т. е. 62 пушки. Но в статье Попов указывает, что на форкасле (баке) стояло еще две пушки малого калибра. Таким образом, артиллерийское вооружение корабля соответствует историческим сведениям. Мнение же некоторых специалистов о том, что на двухдечных кораблях 64-пушечного ранга петровской эпохи должно быть на батарейных палубах по 13 пушечных портов ошибочно, так как корабли даже значительно более поздней постройки еще имели по 12 портов. Доказательством может служить 64-пушечный «Гавриил», построенный в 1743 г., подлинный чертеж которого хранится в ЦГАВМФ (ф. 327, оп. 1, д. 199). Кстати, следует заметить, что на чертеже Попова композиция носовой фигуры (лев с двумя человеческими фигурами на заднем плане) очень напоминает носовое украшение «Гавриила». Но это не противоречит истине, так как в русском военном флоте долгие годы просуществовала такая композиция, принятая еще со времен «Предестинации» (1700), о чем свидетельствуют гравюры Шхонебека, сделанные в 1701 г. по рисункам с натуры и подлинным чертежам «Предестинации». Следовательно, подобную носовую фигуру мог иметь и «Ингерманланд» (1715), и построенный значительно позднее «Гавриил» (1743).
Правомочно и указание А. А. Попова о том, что на гондеке «Ингерманланда» стояли пушки 30-фунтового калибра. Это подтверждается следующим. Корабль строился как флагманский, с усиленной артиллерией, а значит, и корпусом повышенной прочности. По словам самого Александра Андреевича, одна из задач его исследования состояла в том, чтобы выяснить причину исключительной «крепости» корпуса. Вот что писал он тогда: «Хотя бархоутам2 дана несравненно большая кривизна противу палуб, которые ныне делают параллельно бархоутам; однако сие расположение главных связей относительно к длине заключает в себе свойство диагонального крепления, что при оконечностях корабля по способу строения тех времен имело свою существенную пользу и ныне подало случай известному английскому кораблестроителю обер-сарвайеру Роберту Сеппингсу составить особую систему диагонального крепления корабля со внутренней стороны оного, которая принята и в нашем кораблестроении» [3].
Следует заметить, что пушки 30-фунтового калибра не могли быть установлены сразу же при вступлении корабля в строй, так как в русском флоте их приняли на вооружение в 1716 г. согласно указу Петра I. Известно, что артиллерия на «Ингерманланде» менялась с 1715 по 1723 г. девять раз, поэтому, вероятнее всего, орудия такого калибра установили при одном из первых перевооружений. Немаловажен также тот факт, что водоизмещение «Ингерманланда» (около 2 тыс. т.) Попов рассчитывал с учетом массы 30-фунтовых пушек на гондеке.
Проект «Ингерманланда» разработал, как известно, сам Петр I, и Попов считал, что: «Из всех чертежей, которые можно почитать сочиненными императором Петром Великим, в особенности примечания достоин чертеж 64-пушечного корабля, по которому построен в Санкт-Петербурге в Главном Адмиралтействе корабельным мастером Козенцом корабль «Ингерманланд», из числа первых на сей верфи, спущенный на воду мая 1-го дня 1715 года» [3]. Такое название новый корабль получил не случайно: ему, как и всему русскому флоту, предназначалось стоять на страже древней русской земли - Ингерманландии (Ингрии, или Ижорской земли), лежавшей по берегам Невы и Финского залива.
Проект Петра I вобрал в себя все технические достижения тех лет. «Ингерманланд» отличался значительной огневой мощью, великолепной мореходностью, завидной прочностью и пропорциональностью корпуса, остойчивостью, малым дрейфом, соразмерностью рангоута и такелажа, высокохудожественной отделкой. Корпус корабля был «образован дугами круговых линий» (формой шпангоутов) - красивыми пропорциональными линиями. Разность водоизмещения между носовой и кормовой частями способствовала активному воздействию воды на руль, благодаря чему корабль имел отличную поворотливость, а форма носовой части - «хорошему восхождению на валы». Оценивая мореходные качества корабля, Петр писал корабельному мастеру Ричарду Козенцу: «Объявляю Вам, что «Ингерманланд» на парусах зело изрядный, так что лучше его нет, и только не отстают от него братья его; а приемыши все назади»3 [3]. В наборе было применено значительное по тем временам новшество: шпации от киля до футоксов (футокс - составная часть шпангоута) забирались штуками дерева, что также увеличивало прочность. «Ингерманланд» одним из первых в русском флоте имел усовершенствованную систему парусности - фор- и грот-брамсели.
Конструктивные и архитектурные особенности «Ингерманланда», проанализированные авторами статьи на основании хранящихся в архивах чертежей кораблей начала XVIII в., подтверждают, что А. А. Попов исследовал именно флагманский корабль Петра I. Да и сам Александр Андреевич, как бы предваряя сомнения будущих исследователей в достоверности реконструированных им чертежей, проделал несложную работу, которая, однако, дала весьма наглядную картину. Он сделал наложение линий шпангоутов со своих чертежей на проекцию теоретического чертежа (корпус) 66-пушечного корабля 1743 г. постройки. Разность в полноте обводов в завале бортов к верхней палубе (во второй четверти XVIII в. они уменьшились по сравнению с первой) позволяет безошибочно причислить реконструированный «Ингерманланд» к кораблю, построенному значительно раньше, чем сравниваемый, 66-пушечный.

Рис. 3. Эволюция кормового образования русских парусных двухдечных кораблей XVIII в. (по материалам ЦГАВМФ, ф. 427, оп. 1):
а - «Гото Предестинация> (1700); б - «Ингерманланд» (1715); в - «Слава России» (1733); г - «Евстафий Плакида» (1763).

Изменение формы корпуса, кормы и форштевня парусных кораблей XVIII в. проходило плавно по годам, без резких скачков и носило в себе черты ярко выраженной преемственности, традиционности. Для иллюстрации этого факта здесь проводится «ранжир» кормовых оконечностей, в который «Ингерманланд» вписывается полностью. Полукруглый, очень высокий гакаборт (самая верхняя часть кормы - от раковины над верхними окнами до планширя) характерен для начала XVIII в. («Гото Предестинация», «Ингерманланд»), а низкий, волнистый - для середины и несколько более позднего периода того же века («Слава России», «Евстафий Плакида»). Тематика и символика кормового украшения «Ингерманланда» бесспорно петровского, а не более позднего периода. Особенно характерно наличие вензеля Петр I - его не могло быть на корабле, построенном после смерти Петра. В работе [5] дается подробный анализ декора петровского «Ингерманланда», полностью совпадающий с выводами авторов этой статьи.
Традиции первой четверти XVIII в. требовали пышного украшения корпуса корабля резьбой, раскраской или позолотой. Останавливаясь на архитектурно-декоративном убранстве, нужно отметить, что «Ингерманланду» предшествовал целый ряд кораблей, в декоре которых воплотились достижения архитектуры эпохи барокко конца XVII - начала XVIII вв. Уже «Предестинация», построенная в 1700 г. на Воронежской верфи русскими мастерами по проекту и при непосредственном участии Петра I, явилась ярким образцом этого стиля [6], но наиболее зрело он проявился в «Ингерманланде». Вероятно, эскизы декоративного убранства выполнялись самим Петром, который учился черчению и рисованию у известного голландского художника Адамо Сило (1674-1737). Во всяком случае, система размещения декора и его тектоника характерны для кораблестроения начала XVIII в. Это - в основном рельефная резьба с частичным включением в композицию круглой скульптуры, органически сочетающейся с конструктивными формами судна.
Наиболее вероятно предположить, что для украшения корабля, строившегося как флагманский, пригласили лучших резчиков и художников из-за границы. Работая рядом с ними и перенимая их опыт, русские мастера, тем не менее, слепо не подражали иноземцам, а привносили в свой труд навыки, вкус и мотивы, характерные для России. Так, в скульптурной резьбе «Ингерманланда» отражена большая патриотическая тема борьбы России за выход к морю и ее становления как великой морской державы. Об этом свидетельствует установленная по традициям петровского времени на княвдигеде (верхняя часть наделки на форштевне, называвшаяся водорезом) фигура льва, держащего Российский герб, а также военные трофеи, размещенные вдоль шханечных портов (пушечные порты на шханцах - части верхней палубы между грот- и бизань-мачтами). Корма корабля с высоким гакабортом сплошь покрыта аллегорической скульптурой: здесь вензель Петра I, поддерживаемый дельфинами, Нептун и Амфитрида, тритоны, морские звери и прочие атрибуты моря. Подзор украшен медальонами с изображением на фоне моря и восходящего солнца старого дерева, у которого прорастают молодые побеги, что по мысли авторов символизировало возрождение морского могущества. На квартерписах (часть конструкции кормы, выступающая за пределы корпуса на ширину боковых галерей и служащая для их крепления) поставлены аллегорические фигуры: слева - Надежда с якорем в руках, справа - Вера. На подштульцах (плоскость под окнами на боковых галереях) - также скульптурные изображения морской тематики. Кроме того, корабль украшал богатый резной орнамент, выполненный в виде растительного орнамента вдоль бака. Ограждением кормового балкона служила резная решетка с тонко прорисованными завитками рокайля - орнамента, напоминающего форму раковины. Концы кранболов или кранбал-брусов (брус на скуле корабля, служивший упором при подъеме якоря) украшали львиные маски. О том, что Петр остался доволен декоративным убранством, говорит хотя бы тот факт, что художник-декоратор Никола Пико снял по его приказу эскизы кормового балкона «Ингерманланда» для павильона Эрмитажа в Петергофе.

Рис. 4. Внешний вид «Ингерманланда» 1715 г.
(реконструкция И. Иванова и А. Константинова).

Формы развитого барокко, характерные для искусства петровского времени, нашли полное воплощение во многих русских кораблях. Это касается не только их декора, но и конструктивных форм. Корпусу судна старались придать изогнутые очертания, что хорошо прослеживается: подняты корма и нос, сильно завалены внутрь по отношению к ватерлинии борта, корпус у кранболов имеет обратный выгиб наружу (в виде «гуська»), так как палуба форкасла шире, чем у ватерлинии в этом сечении. Даже расположенные по горизонтальной прямой пушечные порты пересечены сильно прогнутыми бархоутами, разбивающими эту прямую. Твердых требований к окраске не существовало, но в большинстве случаев корпуса кораблей красили в охристый цвет, а сверху отбивали широкую голубую, красную или черную полосу. Два нижних бархоута окрашивали в черный цвет, резьбу золотили или красили в охристые тона. Гармоничность декоративных элементов и конструктивных форм придавала петровским кораблям единство и целостность художественного произведения. Хорошие мореходные качества и огневая мощь в сочетании с красивым внешним видом сделали «Ингерманланд» любимым кораблем Петра I. Не случайно в кампаниях 1715, 1716, 1718, 1719 и 1721 гг. он был флагманским кораблем русского флота, а в 1716 г. — и соединенной англо-голландско-датско-русской эскадры. Петр приказал хранить «Ингерманланд» вечно как историческую реликвию [4]. Необходимо подчеркнуть, что по типу «Ингерманланда» (с некоторыми усовершенствованиями) корабли в русском флоте строились вплоть до конца XVIII в. Первый дальний поход (в Средиземное море) моряки-балтийцы под командованием адмирала Г. А. Спиридова совершили в 1769 г. на кораблях именно этого типа. Уничтожив годом позже огромный турецкий флот в сражении при Чесме, наши моряки прославили Россию как великую морскую державу.

Рис. 5. «Бок» и «полуширота» корабля.
(с чертежа А. А. Попова).

Несколько слов о реконструкции внешнего вида «Ингерманланда», показанного на Рис. 4. Как уже говорилось выше, ни подлинных чертежей, ни модели, достоверно изображающей корабль, не сохранилось. Находящаяся в Центральном военно-морском музее модель, ошибочно считавшаяся изображением петровского «Ингерманланда», на самом деле модель одного из более поздних «Ингерманландов». Как известно, такое название в русском флоте носило шесть кораблей: постройки 1715 г. (петровской), затем построенные в 1733, 1752, 1773 и два в 1843 гг. Первый имел 64, три следующих - 66 и два последних - по 74 пушки. Против того, что хранящаяся в ЦВММ модель изображает «Ингерманланд» 1715 г. говорит ряд фактов: носовая фигура, кормовой фонарь, стиль резьбы кормовых украшений, обводы корпуса и окраска не совпадают с теми, которые характерны для кораблей петровской эпохи. Достаточно сказать, что белые линии пушечных портов появились в конце, а не в начале XVIII в. Внимательное изучение многих научных исследований по этим вопросам дает основание сделать вывод о том, что музейный экспонат относится к «Ингерманланду» не петровской, а более поздней эпохи. Ошибка, имеющая большую давность, объясняется следующим обстоятельством: в 1872 г. готовилась к открытию Московская политехническая выставка, вот для ее-то морского раздела и была сделана эта модель, которую в спешке нарекли копией петровского «Ингерманланда».
Существует мнение, что этот корабль копирует и другая небольшая модель, выполненная мастером судомодельного искусства С. Ф. Юрьевым (ее фотография хранится у авторов статьи), однако ее рангоут и такелаж вызывают сомнение; кроме того, наличие четырехугольной бизани и кливеров явно не соответствует парусному вооружению петровских времен. В чем же дело? Ведь такой серьезный моделист, как Юрьев, вряд ли мог ошибиться сам, что-то ввело его в заблуждение. Выяснилось, что при изготовлении модели он взял за основу известную литографию с рисунка К. Беггрова конца XIX в., и также не соответствующую «Ингерманланду» постройки 1715 г.
Все эти неточности с изображениями и моделями флагманского корабля Петра I заставили провести поиск достоверных данных. Большую помощь в работе над воссозданием «портрета» знаменитого «Ингерманланда» оказали материалы, собранные в свое время А. А. Поповым. Рангоут и такелаж реконструировался авторами статьи по работам [6, 7 и 8], а также старинным гравюрам А. Зубова, П. Пикарта, А. Ростовцева. Дальнейшие исследования позволят, по-видимому, завершить разработку подробных чертежей рангоута, такелажа и разрезов «Ингерманланда», что даст возможность сделать достоверную модель этого исторического корабля.

1 В любом футе (голландском, английском и русском) 12 дюймов; английский и русский были одинаковыми - 305 мм, голландский (амстердамский) - 283 мм.
2 Бархоуты — утолщенные поясья наружной обшивки.
3 Под «приемышами» имеются в виду корабли, купленные за границей.

И. А. Иванов, А. С. Константинов
"Судостроение", 1979, №1.

ЛИТЕРАТУРА

  1. Веселаго Ф. Ф. Список русских военных судов с 1668 по 1860 г. Спб., 1872.
  2. Кушелев Г. Военный мореплаватель. Спб., 1788.
  3. Записки Ученого комитета Главного морского штаба. Спб., 1835, ч. XII.
  4. Веселаго Ф. Ф. Очерк русской морской истории. Спб., 1875.
  5. Матвеева Т. М. Архитектурно-декоративное оформление русских деревянных парусников. — «Судостроение», 1974, № 10.
  6. Аллярд К. Новое голландское корабельное строение. Спб., 1709, 1719.
  7. Таблицы пропорций и размерений кораблей I— VI рангов (I четверть XVIII в.). Рукопись АН СССР.
  8. Сморгонский И. К. «Кораблестроительные и некоторые морские термины нерусского происхождения». М.—Л., Изд-во АН СССР, 1936.

КАКИМ БЫЛ ПЕТРОВСКИЙ КОРАБЛЬ „ИНГЕРМАНЛАНД"?

 

На протяжении XVIII и первой половины XIX вв. шести русским кораблям присваивалось имя «Ингерманланд», и объясняется это отнюдь не случайными обстоятельствами. Ингерманландией, как известно, шведы называли Ижорские земли (Ингрия по-фински), с XIV в. входившие в состав Водской пятины Великого Новгорода. А название это они получили от близкого по языку корелам племени Ижора, обосновавшегося на берегах Невы и восточной части Финского залива еще в VIII—IX вв. В смутное для Московской Руси время (начало XVII в.) Ингрию заняли шведы, а по Столбовскому миру (1617 г.) она отошла к ним в качестве провинции. Более 80 лет Россия не имела выхода в Балтийское море, и только в 1702—1704 гг. русские войска освободили Ингерманландию [1].
В честь этого события пятый из построенных к тому времени в С.-Петербургском Адмиралтействе кораблей получил имя «Ингерманланд». Он строился английским мастером Р. Козенцем, находившимся на русской службе. Обладавший прекрасными боевыми и мореходными качествами первый «Ингерманланд» стал любимым кораблем Петра I, который в кампаниях 1715, 1716, 1718, 1719 и 1721 гг. постоянно держал на нем свой флаг [2, 3]. Выдающийся кораблестроитель А. А. Попов по прошествии многих лет дал именно этому, как он считал, «Ингерманланду» блестящую характеристику: «... При первом обозрении чертежа и элементов видеть можно, что главные размерения даны весьма пропорционально; почти ту же пропорцию имеют и ныне... Развитие шпангоутов образовано с приятностью; водоизмещение подводной части достаточно к поднятию определенного груза; разность между носовою и кормовою частями соответствует весьма сильному действию воды на руль; ... вообще сказать можно, что качество поворотливости или послушания рулю дано в высшей степени против прочих...» [4].

Сравнительные характеристики кораблей, носивших название «Ингерманланд»

Наименование, имя мастера,
место постройки
Количество
пушек
Основные размерения*
Годы закладки**
и спуска на воду
Сдача
на слом
длина
ширина
глубина
интрюма
«Ингерманланд», Р. Козенц,
С.-Петербург
64
151
42
18,3
30 октября 1712,
1 мая 1715
1736
«Ингерманланд», Г. А. Меншиков,
С.-Петербург
66
155,6
41,6
18
14 июля 1733,
17 августа 1735
1752
«Ингерманланд», Сутерланд,
Архангельск
66
155,6
41,6
18
4 июля 1751,
30 апреля 1752
1765
«Ингерманландия», Давыдов и
Мальцев, Архангельск
66
155,6
41,6
18
1 ноября 1771,
14 мая 1773
1784

* Приведены в английских футах (фут равен 0,305 м).
**Даны по старому стилю.

Ошибся Александр Андреевич лишь в одном - столь высоко он оценил не петровский, а второй «Ингерманланд», построенный в 1735 г. Следовательно, прекрасный отзыв относится, и вполне заслуженно, к творению известного русского кораблестроителя, «птенца гнезда петрова», Г. А. Меншикова, зачисленного еще в детстве в потешные войска юного Петра (с 1687 г. - Преображенский и Семеновский полки). Гаврила Авдеевич принимал участие в Азовских походах (1695-1696 гг.) как бомбардир Преображенского полка. В числе ближайших сподвижников Петра его определили волонтером при Великом посольстве в Голландию (1697 г.), где работал на Амстердамской Ост-Индской верфи, постигая премудрости кораблестроительного дела. После возвращения на родину участвовал в строительстве кораблей для Азовского флота на Воронежской верфи, а позднее (1704-1705 гг.) уже сам руководил постройкой парусно-гребных бригантин на Лужской верфи; его первый линейный корабль (50-пушечный «Пернов») вошел в строй в 1710 г. По непонятным пока причинам звание корабельного мастера Гавриле Авдеевичу присвоили только в апреле 1721 г. В период Персидского похода (1722-1723 гг.) он ведал постройкой транспортных судов и прамов на верфях Астрахани, Нижнего Новгорода и Казани, а в 1726-1730 гг. строил в С.-Петербургском Адмиралтействе 54-пушечный корабль «Новая Надежда», прослуживший более 20 лет. Следует подчеркнуть, что Меншиков принимал участие в разработке и утверждении ряда документов первого русского кораблестроительного Регламента. Почти за 40 лет кораблестроительной деятельности (вышел в отставку в ноябре 1737 г.) Гаврила Авдеевич построил четыре линейных корабля, около двухсот различных боевых и транспортных судов, активно участвовал в сооружении ряда верфей [5].

Подписи на теоретическом чертеже: подпись корабельного мастера Г. А. Меншикова; подписи членов Адмиралтейств-коллегии (слева направо) Т. Гордона, под ней - В, Козлова, далее Сандерса, Н. Сенявина, М. Госслера, П. Бредаля и последняя В. А. Дмитриева-Мамонова

Интересно сравнить основные размерения кораблей, носивших в XVIII в. название «Ингерманланд» (табл.), с рекомендовавшимися кораблестроительным Регламентом (66-пушечный, длина 155,6, ширина 41,6, глубина интрюма 18 футов). Пропорции и правила Регламента соблюдались русскими мастерами более полувека, причем последние из этих кораблей пошли на слом только в конце XVIII в. Среди пятидесяти построенных в полном соответствии с Регламентом 66-пушечных кораблей «Ингерманланд» Г. А. Меншикова был первым по счету [2]. Основные размерения петровского «Ингерманланда» отличались от установленных Регламентом, что вполне естественно: Козенц строил его вместе с однотипной 64-пушечной «Москвой», причем авторами их чертежей, создававшихся специально для выбора основных размерений, пропорций и архитектуры корпуса судов третьего ранга (60-66-пушечные), были он и Петр I. В том же направлении работали Р. Броун, О. Най и Ф. Скляев; опыт эксплуатации построенных ими кораблей и позволил определить наилучшие пропорции, закрепленные Регламентом.
На «Ингерманланды» Козенца и Меншикова устанавливались пушки одинакового калибра, однако по их количеству на деках и конструктивно-геометрическим параметрам орудийных стволов корабли отличались. В табеле (3 мая 1715 г.) судов «... обретающихся в С.-Петербурге и на Котлине и, что на них пушек и каких калибров» сказано, что на «Ингерманланде» (Козенца) стояло по двадцать шесть 24- и 12-фунтовых, а также шестнадцать 6-фунтовых пушек (всего 68). Такие же орудия, но без распределения по декам, упомянуты в «Списке русских военных судов, бывших в Копенгагене в 1716 году, июля 19 дня» [6]. Необходимо заметить, что артиллерия в различные годы службы корабля менялась по сравнению со штатным 64-пушечным составом от 60 до 70 орудий, так как добавлялись 6-фунтовые на галфдеке (шканцах) и баке. Таким образом, вооружение «Ингерманланда» Р. Козенца было с каждого борта следующим: гондек и опердек - по 13 пушечных портов, галфдек - от шести до восьми орудий, в зависимости от того, сколько их поставлено на баке. Из чертежа же корабля Меншикова [7] очевидно, что на гондеке и опердеке прорезано по 12 пушечных портов, на галфдеке - семь; к этому необходимо прибавить еще две баковые пушки, правда, не показанные на чертеже (конструктивное оформление бака Меншиков не завершил); на корабле насчитывалось 66 портов. При выборе вооружения, размеров и расположения орудийных портов в корпусе Гаврила Авдеевич строго руководствовался предписанием артиллерийской части Регламента.
Аналогичное количество и расположение портов сохранил при создании своего чертежа и А. А. Попов; однако в сопровождающей таблице он привел следующие данные: «На гондеке пушек 30-фунтовых - 24, опердеке 16-фунтовых - 24, на шканцах 4-фунтовых - 14, на баке 4-фунтовых - 2» [4]. Подобное вооружение русских кораблей XVIII в. не соответствует действительности. Согласно статье Регламента о управлении Адмиралтейства и верфи (1722 г., глава 1, § 12) «Какие пушки употреблять на кораблях по рангам» [8] 66-пушечным кораблям полагались на гондек 24-, опердек - 12-, галфдек - 6-фунтовые пушки (т. е. те же калибры, что и у «Ингерманланда» Р. Козенца). Меншиков же в 1733 г. руководствовался артиллерийской частью Регламента 1723 г., в которой эти калибры уже жестко «привязывались» и к размерам портов, и их количеству по декам. Более того, 30-фунтовые пушки Петр ввел во флоте указом от 13 декабря 1716 г., когда «Ингерманланд» Козенца уже был вооружен; ставились они в дальнейшем (вплоть до 1767 г.) только на кораблях первого и второго рангов (100- и 80-пушечных). Удивительно, что такой опытный кораблестроитель, как А. А. Попов, не обратил внимания на несоответствие штатных размеров пушечных портов и высоты их кромок от палубы дека и расстояния между ними приводимому артиллерийскому вооружению.
В связи с этим напрашивается закономерный вопрос: какой информацией в своих исследованиях пользовался А. А. Попов? Ведь он не заметил принципиальных отличий, заключающихся в переходе от английской кораблестроительной школы, представителем которой и был Р. Козенц («Ингерманланд» 1712-1715 гг.), к отечественной, положения которой закреплены Регламентом («Ингерманланд» 1733-1735 гг.). В каталоге ЦГАВМФ (ф. 327) чертеж «Ингерманланда» отнесен к петровскому времени, но на самом деле это более поздняя копия другого чертежа, о чем убедительно свидетельствуют относящиеся к 1850 г. водяные знаки картона. Интересно, что лет двадцать назад сотрудники ЦГАВМФ обнаружили подлинник, с которого снималась упомянутая копия; ею же или какой-то другой, неизвестной копией и пользовался А. А. Попов. За это говорит идентичность чертежей Г. А. Меншикова [7] и А. А. Попова [4], с той лишь разницей, что Александр Андреевич нанес ряд дополнительных ватерлиний и проекцию руля, необходимые ему для расчетов гидродинамических характеристик подводной части корпуса. Характерно, что для сохранения истинного облика чертежа он даже сохранил художественное оформление масштабной линейки. Следовательно, только подлинный чертеж может ответить на возникшие вопросы.
Обмеры чертежа, которым пользовался А. А. Попов [7], показали полное соответствие основным размерениям, пропорциям корпуса и артиллерийского вооружения тем данным, которые приведены в Регламенте 1723 г. Многое дало сличение чертежа с известными, выполненными Козенцем - ни в техническом, ни в графическом исполнении это не его «почерк». Об авторе чертежа убедительно говорит сама подпись в правом нижнем углу: «Чертеж 66-пушечного ранга. Г. Меншиков». О дате разработки можно судить по подписям членов Адмиралтейств-коллегии, принимавших участие в утверждении проекта корабля; на поле чертежа их семь. Первая принадлежит адмиралу Т. Гордону, принятому на русскую службу в 1717 г.; «Ингерманланд» Р. Козенца к тому времени уже два года бороздил воды Балтики. Следовательно, Гордон не мог поставить свою подпись на чертеже ни в 1712 г., ни даже через пять лет, так как его определили «к присутствию» в Адмиралтейств-коллегии только в 1721 г.
Уточнению датировки помогли подписи шаутбенахта М. Госслера и вице-адмирала П. Бредаля (в коллегии с 1724 г.), а также шаутбенахта В. А. Дмитриева-Мамонова, который с 1704 по 1716 гг. отсутствовал в России (с группой волонтеров обучался за границей морскому делу), а в состав Адмиралтейств-коллегии вошел только с 1727 г. [5]. Из этого следует, что чертеж мог рассматриваться не ранее 1727, но и не позднее 1740 г. Последнюю дату подтверждает вензель царствующей особы в центре верхней части гакаборта; буквы «А» с вписанной в них единицей (т. е. Анна I) - это символика императрицы Анны Иоанновны, царствовавшей на русском престоле с 1730 по 1740 гг.

Картуш гакаборта корабля «Ингерманланд» с вензелем русской царицы Анны Иоанновны

В 30-е годы XVIII в. корабельный мастер Г. А. Меншиков, находившийся в весьма почтенном возрасте, занимался постройкой лишь одного корабля - 66-пушечного «Ингерманланда». Однако, подписывая чертеж, он почему-то не указал название корабля. Объяснение же очень простое - новый корабль получил имя только после исключения в 1735 г. из состава флота своего предшественника. И это еще не все: положение основных теоретических и базовых линий, манера прорисовки шпангоутов на виде «корпус», прекрасная проработка декоративного убранства корпуса (техника отмытой акварели) несомненно принадлежат руке Г. А. Меншикова. Такой стиль прослеживается во всех его работах, дошедших до нашего времени (например, чертежи линейных кораблей «Нарва» и «Новая Надежда», прама постройки 1724 г. и т. д.) [7]. Тут налицо редкий талант мастера и созданная гением Петра I прославившаяся навеки русская кораблестроительная школа. Допущенная А. А. Поповым ошибка в атрибуции чертежа «Ингерманланда» объясняется, по всей видимости, отсутствием у него аргументированной информации, так как работы Ф. Ф. Веселаго и С. И. Елагина с четкими концепциями на темы истории отечественного флота появились лишь в 60—70-е годы XIX в. Кроме того, Александра Андреевича ввело в заблуждение обилие более поздних дезинформирующих надписей на поле и оборотной стороне чертежа Г. А. Меншикова, выполненных хранителями архива Кораблестроительного департамента.
С 1970 г. начались публикации об «Ингерманландах», в которых, к сожалению, поверхностно и не критично использованы различные источники. Выполненный Г. А. Меншиковым чертеж выдавался за документ петровского времени. Даже искусствоведы, изучавшие декоративно-пластическое убранство русских кораблей эпохи Петра I [9], не смогли увидеть очевидное - почерк Гаврилы Авдеевича, хотя именно его среди немногих корабелов той поры отличал большой художественный вкус, умение очень метко и динамично передавать в аллегорической форме декора идеи петровских преобразований. Нет историко-технического анализа и в ряде других работ [10, 11, 12, 13]. В заключение следует сказать, что авторы этой статьи собрали достаточное количество материалов для воссоздания облика первого «Ингерманланда» (1712-1715 гг.); известны основные размерения, состав и размещение по декам артиллерийского вооружения, рангоут и парусность. Сохранившиеся чертежи, документы Р. Козенца и Петра I позволяют воссоздать архитектурную композицию корпуса и корабля в целом, что вместе с другими историческими материалами даст возможность разработать исторически и технически достоверные чертежи реконструкции одного из интереснейших кораблей петровского времени. А пока вопрос - каким же был петровский корабль «Ингерманланд» - остается открытым.

В. Г. Крайнюков, А. Л. Ларионов
"Судостроение", 1987, №8.

ЛИТЕРАТУРА

  1. Попов А. П. Следы времен минувших. Из истории географических названий Ленинградской, Псковской и Новгородской областей. Л., 1981, с. 19—22, 101, 102.
  2. В е с е л а г о Ф. Ф. Список русских военных судов. СПб, 1872, с. 12—66.
  3. Веселаго Ф. Ф. Очерк русской морской истории. Ч. 1, СПб, 1875, с. 465.
  4. Попов А. А. Корабль «Ингерманланд». Приложение к «Запискам ученого комитета Главного морского штаба». Ч. 12, СПб, 1835, с. 242—266.
  5. Общий морской список. Т. 1, СПб, 1885.
  6. Е л а г и н С. И. Материалы для истории русского флота. СПб, 1865, ч. 1, с. 618, д. 1020; ч. 2, с. 97, д. 1387.
  7. ЦГАВМФ, ф. 327, оп. 1, д. 5243, 326—330; 5260, 425.
  8. Регламент о управлении Адмиралтейства и верфи. СПб, 1722.
  9. Матвеева Г. М.: Декоративное оформление петровского «Ингерманланда». — Морской флот, 1972, № 5; Архитектурное оформление русских деревянных парусников. — Судостроение, 1974, № 10; Убранство русских кораблей. Л., 1979.
  10. Целовальников А. С. Справочник судомоделиста. М., 1983, с. 27—32.
  11. Быховский И. А. Петровские корабелы. Л., Судостроение, 1982, с. 61, 64, 91—92.
  12. Михайлов М. А. Модели парусных кораблей русского флота. М., 1971, с. 3—9.
  13. Иванов И. А. Любимый корабль Петра — «Ингерманланд».— Моделист-конструктор, 1970, № 2; Иванов И. А., Константинов А. С. «Ингерманланд» — флагманский корабль Петра I. — Судостроение, 1978, № 1.